Чудовище было весьма рассержено тем, что мы осмелились его обеспокоить, и ударом хвоста не только сорвало часть обшивки, но и проломило верхнюю палубу. Одновременно кит ухватил зубами главный якорь, который, как полагается, был намотан на шпиль, и протащил наш корабль по меньшей мере миль шестьдесят - считая по шести миль в час.
Бог ведает, куда бы он увлек нас, если бы, на наше счастье, не порвалась якорная цепь, благодаря чему кит потерял наш корабль, но зато и мы лишились якоря.
Когда полгода спустя, возвращаясь в Европу, мы снова очутились в этих водах, то натолкнулись в нескольких милях от прежнего места на мертвого кита, который покачивался на волнах, и длиной он был, - чтобы не соврать, - по меньшей мере в полмили. Так как мы не могли погрузить на борт сколько-нибудь значительную часть такого огромного животного, то спустили шлюпки и с большим трудом отрубили ему голову. Какова была наша радость, когда мы не только обнаружили наш якорь, но еще и сорок саженей якорной цепи, которая забилась в дупло гнилого зуба слева в его пасти.
Это было за всю поездку единственное происшествие, достойное внимания.
Но погодите! Я чуть не забыл упомянуть об одной подробности. Когда кит в первый раз отплыл, таща за собой корабль, судно получило пробоину, и вода с такой силой хлынула в дыру, что работа всех насосов не могла бы и на полчаса отсрочить нашу гибель. К счастью, я первый обнаружил беду. Пробоина была большая - примерно около фута в диаметре. Я испробовал всевозможные способы, чтобы заткнуть ее. Но все было напрасно! В конце концов, я все же спас прекрасный корабль и весь его многочисленный экипаж. Меня осенила счастливейшая мысль. Как ни велика была пробоина, я всю заполнил ее моей дражайшей частью, даже не снимая для этого штанов, и ее хватило бы даже и в том случае, если бы пробоина была вдвое шире. Вас это не удивит, милостивые государи, если я скажу вам, что я и по отцовской и по материнской линии происхожу от голландских или по крайней мере от вестфальских предков.